Прокурор - Страница 16

Светочка в присутствии Глаголева настаивать не стала. Она хорошо знала, что его очень трудно вытащить даже просто в компанию. А тут пикник. Светочка подозревала, что Евгений Родионович ревнует жену, но она даже не могла предположить, что причина сегодняшнего отказа заключалась не только в этом.

- Пойду полью цветы на кухне, - сказал Глаголев, поднимаясь с кресла.

Он понимал, что женщинам хочется поболтать о своих секретах, и решил не мешать.

* * *

Знакомясь на следующий день с материалами дела о найденном в радиомастерской чемодане, Глаголев обратил внимание, что последние показания Зубцова, полученные на вчерашнем допросе, в отдельных деталях расходятся с прежними.

Так, на первом допросе мастер сказал, что неизвестный был в коричневом костюме, у него были серые глаза. А в среду показал: костюм коричневый, в полоску, а глаза, кажется, голубые. Сначала Зубцов ничего не говорил об особенностях речи незнакомца, а в последний раз вдруг вспомнил, что тот немного картавил.

Евгений Родионович решил допросить Зубцова еще раз.

- Что вы хотите, товарищ следователь, - оправдывался мастер. - Я того мужчину видел максимум, ну, пять минут... И вот теперь даже засомневался, какие у него действительно глаза и что на голове у него было... А вот насчет того, что картавил, утверждаю категорически...

- Почему же вы не указали сразу на такую важную деталь? - допытывался Глаголев.

- Бог его знает! - в простоте душевной ответил Зубцов. - Память дьявольская штука. Не поверите, но я только сейчас вспомнил, что у того мужика на правой руке был перстень. Печатка. И знаете, почему припомнил? Увидел на вас обручальное кольцо. По ассоциации, значит...

- А на печатке монограмма была? Ну, буквы?

- Да, что-то выгравировано. Вензеля какие-то. А конкретно... радиомастер развел руками.

Евгений Родионович задал Зубцову еще несколько вопросов и закончил допрос. Для следователя так и осталось невыясненным, что могли означать расхождения в показаниях свидетеля. Может это действительно было случайно, "шутки" памяти или...

Вот это "или" не давало покоя следователю. Он думал об этом постоянно. Тут могло быть два объяснения. Первое - Зубцов знал человека, оставившего чемодан, и сознательно скрывал его приметы, отчего и путался.

Второе - незнакомец являлся мифом, выдуманным для милиции и него, Глаголева. И описание внешности неизвестного - плод воображения Зубцова. В таком случае он просто-напросто плохо запомнил выдуманный образ.

Евгений Родионович придумал один ход, который, возможно, помог бы разобраться с Зубцовым, - предложить ему помочь составить фоторобот неизвестного. Как это делается в лаборатории: монтируют из различных фрагментов лицо - глаза, нос, губы, волосы и так далее. Интересно, совпадет фоторобот со словесным портретом незнакомца со слов радиомастера? И как поведет себя Зубцов? Да, он обязательно сделает это в понедельник...

Засыпал Глаголев в ночь на воскресенье с легким чувством удовлетворения оттого, что какое-то решение, кажется, было найдено.

И, когда зазвонил телефон, Евгений Родионович с трудом расстался со сном. За окном было раннее утро. Он был еще во власти сновидений, услышав в трубке ровный голос:

- Товарищ следователь, беспокоит дежурный - старший лейтенант Ивасько...

- Да-да, слушаю, - прохрипел со сна Глаголев, прикрывая ладонью трубку, чтобы не беспокоить жену. Бесполезно, конечно, Рената проснулась тоже.

- Выслал за вами машину, - продолжал дежурный по милиции. - На двенадцатом километре - дорожно-транспортное происшествие... Со смертельным исходом... По рации передали, что вам следует прибыть на место...

На двенадцатом километре от Зорянска, на крутом повороте у обочины шоссе, уже стояли "скорая помощь", "Волга" и мотоцикл Госавтоинспекции.

- Внизу, - показал подъехавший инспектор ГАИ с рулеткой в руках: он сам что-то рассматривал на асфальте.

Глаголев посмотрел вниз. Там, под высоким обрывом, стояли несколько человек в милицейской форме и кто-то в белом халате. А чуть подальше, где кустарник рос гуще и курчавились три коренастых дуба, виднелся светлый кузов автомобиля.

Отыскав пологое место, Евгений Родионович с трудом спустился, едва не полетев кувырком.

- Здравия желаем, Евгений Родионович! - приветствовал его заместитель начальника зорянского ГАИ Талызин.

Откозырнули следователю старший сержант в дорожной каске и молоденький лейтенант с фотоаппаратом.

Возле машины, как-то нелепо приткнувшейся вдавленным радиатором к стволу дуба, стояла Мария Федоровна Хлюстова - судебно-медицинский эксперт.

Когда Евгений Родионович увидел автомобиль, сердце у него забилось явно учащенно: синий низ, верх цвета слоновой кости...

"Жигуленок" Зубцова. Он был какой-то осевший, со скошенной крышей. Заднее стекло затянуто паутиной трещин, а лобовое отсутствовало. Крышка багажника стояла торчком.

- Вот наша жизнь, - вздохнул замначальника ГАИ. - Вчера только разговаривал с ним... Сосед...

Глаголев, все еще ошеломленный увиденным, лишь кивал. А сам думал о том, что фоторобота, который он задумал составить с Зубцовым, уже никогда не будет. Но все заглушала главная мысль, бившаяся в голове: что это за авария - действительно несчастный случай или смерть радиомастера каким-то образом связана с делом, возбужденным в прокуратуре?

Глаголев и Талызин подошли к Хлюстовой. Судмедэксперт поздоровалась со следователем и спросила:

- Будем начинать осмотр?

- Да, - кивнул Евгений Родионович. - Конечно.

Дверца со стороны водителя была открыта и, перекореженная, болталась на одной скобе.