Прокурор - Страница 95

Вскоре выехали за город.

"Молчун", - подумала Баринова. Шофер и по дороге на вокзал и обратно говорил не очень охотно. Она исподтишка разглядывала его коренастую фигуру. На правой руке, на пальцах, было вытатуировано "Витюня" (на фаланге среднего уместили две буквы - ТЮ).

- Из Москвы, значит? - неожиданно спросил шофер.

- Нет, из областного телевидения.

- А у нас на фабрике болтают, мол, приехали московские киношники. Он мотнул головой, цыкнул уголком губ: - Ну, дают! Слышали звон...

- Разочарованы, что не из самой столицы?

Виктор бросил на нее быстрый взгляд:

- Одеты по-столичному. Тут москвичей навалом гуляет по набережной. Не отличишь.

- А я действительно только что из Москвы. Училась там, ВГИК закончила...

- С чем его едят, этот ВГИК?

- Неужели не слыхали? - искренне удивилась девушка, несколько даже обидевшись за такой знаменитый вуз. - Всесоюзный государственный институт кинематографии.

- На кого же там обучают?

- Я, например, окончила сценарный факультет. Но, чтобы писать киносценарии, надо, по-моему, сначала узнать жизнь. Без опыта, без наблюдений ничего путного не сделаешь... Думала поехать на стройки Сибири или в Тюмень. Но предложили на телевидение...

- Без знания жизни - никуда, - согласился Виктор. - А еще на кого учат в вашем ВГИКе?

- На актеров.

- Хо! - вырвалось у шофера. - Что же, и Боярский, и Мордюкова, и Чурсина тоже там учились? .

- Но не все они из ВГИКа... В общем, многие наши студенты становятся звездами... Еще есть факультет операторов, киноведческий, - стала перечислять Баринова, однако водителя это уже, видимо, не интересовало.

- Смоктуновского люблю, - признался он. - Сила! "Гамлета" раз пять смотрел - и все мурашки по коже. - Он задумался, потом повторил: - Сила мужик. Наповал!

- Еще бы! Грандиозный! - подхватила девушка. - Я считаю, по-настоящему его открыл Козинцев. Так же, как Феллини - Джульетту Мазину, а в свое время Жан Кокто сделал Жана Маре, - загорелась было она, но, заметив, что шофер стал тускнеть от этих имен, которые ему ничего не говорили, спохватилась: - Неинтересно?

- О кино всегда интересно... Я так понял: артиста, который подходит по душе режиссеру, он будет в каждую свою картину толкать... Моя мамаша, к примеру, блины только из гречишной муки ладит. Пшеничная, говорит, не то...

- Вот-вот! - чуть не подпрыгнула от восторга Баринова. - Актер для режиссера - это его пластический материал, средство для самовыражения...

- Согласен, - скупо улыбнулся тот.

- Конечно! Мало кто понимает...

Она с жаром принялась развивать эту мысль, но шофер сказал:

- Прибыли.

Директорская "Волга" стала у закрытых ворот, сквозь витиеватый узор которых была видна уходящая к морю аллея, обсаженная топольками. Из-за глухой ограды выламывались купы платанов и акаций.

Ворота венчала сделанная из анодированного металла, сверкающая под лучами заходящего солнца надпись: "Зеленый берег". И внизу, тоже из блестящей проволоки, - "Дом отдыха южноморской сувенирной фабрики".

Виктор коротко просигналил. Отворил им быстрый худенький человек в полосатой тенниске и соломенной шляпе.

- Крутояров, - протянул он в окно руку Бариновой. - Фадей Борисович звонил. Все готово...

Он сделал знак водителю проехать на территорию. Виктор миновал линию ворот и остановился. Баринова вопросительно посмотрела на него.

- Директор дома отдыха, - пояснил Виктор.

Крутояров, закрыв ворота, сел на заднее сиденье.

- К седьмому, - бросил он шоферу.

Машина проехала по аллее, свернула и метров через семьдесят остановилась у небольшого коттеджа.

Баринова успела увидеть длинное одноэтажное здание, волейбольную площадку, где азартно, с гиканьем и уханьем, сражались за мяч с десяток парней и девушек; несколько уютных беседок, увитых виноградом, детскую площадку, уставленную персонажами известных сказок, сделанных из дерева и фанеры.

- Милости просим, - сказал директор дома отдыха, вылезая из машины.

В коттедже было две крохотные комнатки. В одной разместился спальный гарнитур с широкой кроватью, вторая была гостиной и кабинетом одновременно.

Виктор поставил на устланный однотонным паласом пол чемодан гостьи.

- Пора назад, - сказал он и направился к выходу.

- Спасибо, большое спасибо, - протянула ему руку девушка. - Очень интересно было с вами познакомиться.

- Буду завтра утром как штык. - Шофер, не выпуская ее узкую ладошку из своей крепкой руки, спросил: - А звать-то как?

- Флора, - улыбнулась девушка.

- Годится, - кивнул шофер. - А меня - Виктор Берестов.

И вышел.

- Располагайтесь пока, - вежливо откланялся и Крутояров. - А кушать приходите в самоварную. Это, как выйдете, второй домик налево.

Он на всякий случай посмотрел на часы, мол, не мешало бы поспешить. И удалился.

Флора это поняла. И уже через десять минут вышла из коттеджа, только умывшись и поставив неразобранный чемодан в шкаф.

Что ее поразило (из машины она почему-то не заметила) - это объявление на доске: "Убедительно просим рвать спелый виноград! Приятного аппетита!"

Виноград рос везде. До самоварной (тоже странное название) Флора шла коридором, образованным переплетением виноградных лоз.

Крутояров ее ждал.

Чудеса продолжались. В уютной комнате стоял стол, накрытый белоснежной скатертью. Хрустальная ваза все с тем же виноградом. Но прелесть была в другом. На полках вдоль стены стояли самовары. Их было штук тридцать - больших, средних и маленьких, чуть больше заварного чайника.

- Всю жизнь собирал, - похвалился Крутояров, показывая на сверкающие самовары. - И подумал: а почему бы всем не любоваться на этакую красоту? Подарил дому отдыха. Герману Васильевичу пришла идея так оформить...